Жизнь по заветам Христовым
Начало о жизни митрополита Виктора (Святина).
Невозможное нам, человекам, возможно Богу. Если нам грешным удастся хоть на один шаг приблизить себя и других людей к Царствию Божию, то и этот один шаг послужит для нас оправданием всей нашей жизни на земле, и каждый из нас почувствует в свой смертный час, что жизнь прожита им не напрасно.
Митрополит Виктор (Святин).
Четырнадцать лет назад в редакцию «Православного голоса Кубани» наша тогдашняя художница Алла Лопатина принесла зеленую тетрадку, исписанную убористым почерком. Это была замечательная статья о митрополите Викторе (Святине). Автор статьи – Елизавета Сергеевна Дяченко стала нашим постоянным автором. Казачка с четырех сторон, родившаяся в Краснодаре, она долгие годы жила на Камчатке, где, работая краеведом, по крупицам собирала сведения о камчатском миссионере митрополите Несторе (Анисимове). Там, на Камчатке, она впервые услышала о другом архиерее – нашем Кубанском митрополите Викторе (Святине). Вот как об этом пишет сама Елизавета Сергеевна: «Петропавловск-Камчатский отмечал свое 250-летие. На торжество были приглашены, или по делам прибыли, но только встретила я двух китайцев. Мне прежде всего захотелось узнать о владыке Несторе. И я задала вопрос. Один из китайцев, который представился Мишей Му, сказал примерно так «Моя не знает Нестор, Нестор Харбин русска дети. Моя знает Виктор – китайска дети. Моя Албазин Виктор шибко любит, моя старик Николай Албазин шибко любит. Моя Албазин Виктор садик ходи, школа ходи, молоко пей, писат, рисоват, песни петь». И вдруг без акцента, мелодично, как у нас в церкви, не фальшивя запел, дирижируя: «Богородице, Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою, благословенна Ты в женах, и благословен плод чрева Твоего». Потом сказал: «Моя забыла». Я продолжила до конца. Он попросил: «Давай еще». Мы повторили вместе. «Твоя знает Николой Албазин», — утвердительно сказал он. Потом продолжил: «Албазин Николай нету, Виктор – ту-ту Русска. Плохо нету Албазин старик». Только в 1996 году писатель Юрий Абдашев расшифровал мне наш разговор сказав, что я разговаривала с албазинцем, что он ходил в детский садик при духовной миссии, и школу, где бесплатно учились дети албазинцев и православных китайцев. Старик Николай Албазин – святитель Николай чудотворец, известный там через свою икону, прибывшую в Китай вместе с пленными. А Виктор Албазин – наш владыка Виктор (Святин), прекрасный человек с чистым сердцем и душой ребенка. Его очень любил простой православный китайский народ».
Юрий Николаевич (а родился и провел детство кубанский писатель в Харбине) убеждал Елизавету Сергеевну взяться за новую тему и собирать материал о митрополите Викторе. Но что значит для краеведа, имеющего такой богатейший материал, переключаться на новую тему? Юрий Николаевич преставился в 1999 году. А 8 августа 2000 года произошло чудо. (Надо сразу отметить, что 8 августа 1959 года почил настоятель краснодарского Троицкого собора – протопресвитер Михаил Рогожин – ближайший сподвижник митрополита Виктора, приехавший с ним из Китая). По телевизору передавали об итогах Архиерейского собора 2000 года. Как надеялась Елизавета Сергеевна, что митрополит Нестор будет прославлен! Но время еще не пришло. Расстроенная, она вошла в свою комнату и вдруг увидела возле кровати огромного белого голубя, который ходил и кланялся. Само присутствие и такое поведение птицы было удивительно, не говоря об этой чистой белизне и невероятных размерах. Она позвала мужа. Иаков Алексеевич (очень верующий церковный человек, преставился несколько лет назад) протянул руку, и голубь сел на его раскрытую ладонь. Иаков Алексеевич обратился к птице, указывая на раскрытый балкон: «Лети, голубок, лети, если ты можешь летать». И вдруг голубь затрепетал крыльями: «Ф-р-р-р!» Как в анимации. И – исчез. Когда Елизавета Сергеевна рассказала о чуде старейшему сотруднику нашей епархии Александру Ильичу Суслику (тоже ныне покойному), он сказал: «Надо писать о митрополите Викторе». Так увидела свет зеленая тетрадка, а затем и другие публикации Елизаветы Сергеевны о митрополите Викторе (Святине) – начальнике последней 20-й Российской Духовной Миссии в Китае, Кубанском архиерее с 1956 по 1966 год. Ее бесценный труд и лег в основу этой статьи.
26 мая 1956 года архиепископ Виктор (Святин) пересек границу, и в начале июня был уже в Краснодаре. А вместе с ним прибыл целый вагон обездоленных, старых, больных русских православных (в том числе священнослужителей) людей, желавших упокоиться в русской земле. Монах Серафим (Климовских), бывший архивариусом в Пекине, здесь остался на прежней должности. Отец Садок Жеребцов – настоятель Свято-Серафимовского храма в Циндао, духовник краснодарской епархии, по старости исповедь принимал сидя. Михаил Успенский с безупречной выправкой военного, бывший секретарь Миссии, здесь стал бухгалтером. Монахиня Нона служила в Ильинском храме. Старичок Вознесенский – из кубанских казаков, последним желанием его было умереть на родной земле. Всех не перечислишь. И все они похоронены на кубанской земле.
«Владыка у нас из-за моря-океана, тихий, спокойный. Говорит, нельзя жить с одним крылом и одной ногой, нужно делать добрые дела, тогда будут два крыла и две ноги. Вот и Лидии Львовне (она была певчей в соборе) денег дал на ремонт квартиры, чтобы провели ей газ». Это были первые слова о владыке Викторе, услышанные Елизаветой Сергеевной, тогда девочкой Эльзой, от ее бабушки.
Как же встретили владыку на Кубани прихожане, по выражению самого владыки, «белые платочки – русские православные женщины, ревностно посещающие наши храмы»? Анна Владимировна Строганова была одной из многих незаметных скромных молитвенниц. Жила она недалеко от Елизаветы Сергеевны. Четырнадцать лет назад ей было уже за 90, но ум у нее был ясный, память отменная. Вот что она вспоминала:
— Нового архиерея встретили настороженно. Какой-то не такой. Одевался скромно, говорил тихо, как-то не совсем понятно. Раньше в соборе было шумно, голоса у наших архиереев до этого были ого-го, а тут приходилось вслушиваться: голос у владыки был спокойный, ласковый, тихий. И мы стали тише. А как его полюбили наши старушки, послушав проповеди! Говорили, что службы у него проводятся по старому чину. Уж больно это им нравилось. На проповедях его все плакали, даже стыдно становилось, все грехи сразу всплывали. Говорил владыка больше о добре, о любви к ближним, о том, что помогать надо друг другу.
«Все мы грешны пред Богом, Он один без греха. – писал митрополит Виктор в 1935 году в связи с 250-летним юбилеем Православной Российской Духовной Миссии в Китае. – Никому из нас не поздно прибегнуть к Божественной любви и милосердию Того, Кто сказал: «грядущаго ко Мне не изжену вон». …Чья рука поднимется, чтобы бросить камень осуждения в того, кто изнемог в борьбе за существование и впал в нищету? Будем благодарить Бога за то, что Он сохранил нас от этой тяжелой участи и не только сохранил, но и дал Православной Церкви и в эти страшные времена возможность помогать нуждающимся и материально, и духовно». Как надеялся тогда владыка, что «изгнанники… вернутся в свое воскресшее Отечество и снова начнут строить величие его». Прошло двадцать лет, и заветные чаяния архиерея сбылись – он оказался на Родине. Но застал ли он свое Отечество воскресшим? Процветающей ли была его кубанская паства? И не гонимой ли была Церковь? Не те же страдания приняло в себя его милостивое сердце? И владыка неутомимо помогал обездоленным. И прибывшим с ним из Китая. И всем нуждающимся. До последнего своего вздоха.
— Сам он был очень добрый, раздавал всё: вещи, деньги, – вспоминала Анна Владимировна. – У него список был, как узнает он, у кого в чем нужда, так и в список. А потом помогал. Доброты был необыкновенной. Божий был человек. Чистый сердцем. А вот как умер, то и похоронить его было не в чем. Все старое, заштопанное, а новое раздал. Я поминаю его в своих молитвах:
Со всех концов Союза к нему потянулись бывшие эмигранты из Китая. Всем помогал, всех устраивал владыка. «Отель Виктор», как называли квартиру владыки когда-то в Китае, непрерывно действовал и здесь. Самому же владыке ничего не было нужно, все, что имел, он старался отдать. Как-то бывшие «лосяны» (так называет себя китайская диаспора русских; «лосян» в переводе с китайского – старинный друг) подарили владыке золотой, украшенный самоцветами гребень для бороды. Борода у него была густая и пышная. Владыка расчесался, похвалил красивый гребень, но тут появился один из станичных батюшек. Владыка спросил его, есть ли у него дочь с косами. Получив утвердительный ответ, он тут же отдал ему гребень. С отцом Андреем Серовым, благочинным из Ейска, владыка учился еще в духовной академии в Казани. При первой же встрече владыка поменялся с ним крестами. Отдал свой золотой и взял простой иерейский. Когда ему сказали, что это не архиерейский крест, он ответил: «Да нет, хороший крест, вот и Распятие есть. Хороший крест». Так и носил его до смерти. Две панагии было у владыки, он и панагии отдал гостившим у него архиереям. Себе же из маленькой иконки Божией Матери – благословения покойной мамы еще перед отъездом в Духовную Академию, он собственноручно сделал панагию и просил похоронить с ней. Это была единственная вещь, которой он дорожил.
Александр Ильич вспоминал о владыке: «Бедный! Приехал, все на нем рваное, обтрепанное, в латках. У владыки Бориса, который служил до него, было самое богатое облачение, у владыки Виктора – самое бедное. Смиренный, все хорошо ему, ласков со всеми, добрый. Внимателен был ко всем. Здоровье у него было слабое, подорванное, у него было постоянное воспаление легких, даже летом ходил в теплой жилеточке. Но лечиться он не любил и никогда не жаловался». Когда Александр Ильич входил в кабинет к владыке, то старался не поднимать глаз. Однажды неосторожно похвалил ручку на столе у архиерея и тут же получил ее подарок. Владыка часто болел, и когда к нему для благословения приводили домой молодых священников, он обязательно одаривал их чем-то из своих личных вещей. Однажды к нему пришел молодой, только что окончивший семинарию отец Анатолий Почтовый. Узнав, что у него есть жена и ребенок, владыка снял коврик и теплое одеяло и тут же подарил ему.
На Кубанской кафедре настигло владыку Виктора лютое Хрущевское гонение 60-х. В Краснодарском крае из 161 храма в 1961 году к 1 января 1965-го осталось лишь 75. Особым распоряжением ограничили колокольный звон. Сам митрополит Виктор был лишен свободы передвижений по стране. Пришлось владыке пережить и откровенную клевету. Несмотря на то, что всё имущество он передал властям КНР, вдруг стали говорить о продаже имущества руководителем Миссии. Уполномоченным по делам религии краснодарского края был некто Бабушкин – человек крутого нрава, ненавидящий Церковь. Владыка Виктор, приехавший из Китая, был для него врагом народа. Господь послал тогда помощь кубанскому архиерею в лице его секретаря – протоиерея Николая Гетмана. С дочерьми отца Николая мне довелось беседовать. Они рассказывали, что было время, когда не знали, вернется ли папа домой. С отцом Николаем ездил митрополит Виктор в Москву, чтобы спасти Екатерининский собор, бывший для некоторых высокопоставленных лиц «бельмом на глазу». Тихим голосом, но внушительно митрополит Виктор сказал, что прикует себя к соборной паперти и пусть шагают через него, и что он будет жаловаться за границу о притеснении церкви в СССР. И собор остался стоять. Только со всех концов зажали красавец-храм постройками.
В 1966 году владыке пришлось пережить тяжелое потрясение. В Китае началась культурная революция. Банды школьников и студентов (хунвэйбины) уничтожали всю «старую культуру» вместе с людьми, которые ее представляли. Православные китайцы (в первую очередь албазинцы) подвергались репрессиям. Так от боли к боли по тернистому пути продвигался владыка Виктор к Небесному Царству.
Незадолго до кончины священники ежедневно приходили к владыке, он исповедовался и причащался. И каждый раз спрашивал, какое сегодня число. Дело в том, что он знал день своей кончины – 18 августа. Ему не говорили правду, называли более раннюю дату. В больницу он не хотел ложиться, а 18 августа неожиданно согласился. Из больницы позвонил в епархию и попросил принести зарплату. Когда ее доставили, владыка тут же разделил се пополам и отдал одну половину санитарке, у которой было пятеро детей, а вторую половину – врачу соседнего отделения, у которого случилось несчастье. Откуда он узнавал, кому в первую очередь нужна помощь? Они были последними в его длинных списках нуждающихся. Накануне Преображения ровно в 17 часов, митрополит Краснодарский и Кубанский Виктор (Святин) тихо отошел ко Господу. И среди ясного неба пошел дождь. Отпевание владыки при огромном стечении верующего народа прошло в Свято-Екатерининском соборе. Соборе, который останется вечным памятником своему спасителю – митрополиту Виктору (Святину).
Здесь, в соборе, мне время от времени доводилось бывать на Литургии и на панихидах. И ни разу не слышалось среди имен почивших архиереев имя митрополита Виктора. Да и в других храмах тоже. Хочется обратиться к священникам и прихожанам: «Не забывайте о митрополите Викторе, прожившем всю свою жизнь по заветам Христовым. Молитесь за него! А он за нас всегда молится».
Материал подготовила Анна Титова.
